Функциональные расстройства: систематика клинических проявлений и патогенез

На приеме невролога более 30% больных предъявляют жалобы соматического характера, которые невозможно объяснить каким-либо органическим заболеванием [1, 2].

Так, диагноз «головная боль напряжения» (ГБН) по частоте занимает второе место среди 20 наиболее частых диагнозов, устанавливаемых неврологом [3]
.
На специализированном отоневрологическом приеме диагноз «невестибулярное головокружение» занимает второе место после «доброкачественного пароксизмального позиционного головокружения» (ДППГ) [4]. Достаточно сказать, что распространенность синдрома раздраженного кишечника (СРК), по разным данным, достигает в популяции 10—20% [5], число пациентов с функциональными расстройствами желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) в специализированном гастроэнтерологическом стационаре составляет около 45%[6], а СРК — 23%[7]
.
Подобные данные можно привести и в отношении других клинических функциональных синдромов, в частности синдрома хронической усталости (СХУ), гипервентиляционного синдрома, некардиальных болей в грудной клетке, интерситициального цистита, небактериального простатита и др.

Ниже представлены функциональные симптомы, встречающиеся на приеме у врачей разных специальностей: гастроэнтерология — СРК, неязвенная диспепсия; ревматология — фибромиалгия; кардиология — некардиальные боли в грудной клетке; пульмонология — гипервентиляционный синдром; инфекционные заболевания — СХУ; неврология — ГБН, боли в спине, функциональное головокружение, психогенные припадки, парезы, дизбазия и др.; стоматология — атипичные лицевые боли; ЛОР-заболевания — ощущение «кома в горле»; аллергология — множественная химическая сенситивность (псевдоалергия); уро-гинекология — интерситициальный цистит, небактериальный простатит, хронические тазовые боли, предменструальный синдром.

В клинической картине вышеперечисленных заболеваний доминируют хронические болевые синдромы и разнообразные субъективные ощущения (головокружение, нехватка воздуха, утомляемость, «ком в горле»). Наряду с субъективными симптомами обнаруживаются и объективно регистрируемые нарушения (изменения частоты и характера стула, тахикардия, подъемы АД, изменения паттерна дыхания, отечность, признаки неспецифического нарушения иммунитета и пр.). Преобладание функциональных симптомов выявляется на уровне популяции, приема врача общей практики и среди больных, направленных на консультацию к специалисту [8]. Этим пациентам часто назначают различные консультации, дорогостоящие исследования и лечение, что, как правило, не приводит к положительному результату, вызывая неудовлетворенность как пациента, так и врача [9].

Терминология и классификация

В отечественной медицине подобные расстройства чаще всего обозначают как «синдром вегетативной дистонии» (G-90.9, МКБ-10) или «астено-невротические реакции» (F-48.0, R-53, МКБ-10), в терапевтической практике используется термин «нейроциркуляторная дистония» (НЦД) (F-45.3, МКБ-10), в гастроэнтерологии существует СРК (К-58, МКБ-10). Некоторые авторы пользуются термином «психовегетативный синдром», предложенным в 60-е годы прошлого века немецкими интернистами [10].

В практике зарубежных коллег термины СВД и НЦД сегодня практически не употребляются. Как правило, врачи предпочитают использовать термины, обозначающие конкретные клинические синдромы, например ГБН, «некоронарные боли», «неязвенная диспепсия», СРК, «гипервентиляционный синдром», СХУ. Для обозначения всей этой категории заболеваний использовались различные термины: «соматоформные», «соматизированные» [11—13], «медицински необъяснимые симптомы» (англ

.: мedically unexplained symptoms) [14], «субъективные жалобы на здоровье» (
англ
.: subjective health complaints) [15]. Однако эти термины не являются удовлетворительными, поскольку большинство из них основываются не на позитивных, а на негативных критериях. В настоящее время предлагаются термины с более позитивным контентом: «cиндром телесного дистресса» (
англ
.: bodily distress syndrome) [16, 17] и«дисфункциональные синдромы» [18, 19].

Термин «

функциональные заболевания» был предложен еще в 80-х годах прошлого века [20]. В последней Американской классификации психических болезней, вышедшей в 2013 г., были внесены существенные изменения в рубрику «Соматоформные расстройства», которая была переименована в «Соматические симптомы и связанные с ними расстройства» (
англ
.: somaticsymptomsandrelateddisorders).Официально для обозначениясоматических и неврологических симптомов, не имеющих органической причины, были предложены термины «функциональные соматические симптомы» (ФСС) и «функциональные неврологические симптомы» (ФНС). Эти изменения предлагается использовать при подготовке следующей 11-й версии Международной классификации болезней (МКБ-11). Преимуществом последних терминов является их позитивное значение. Во-первых, подчеркивается наличие каких-либо нарушений, т. е. обоснованность жалоб больного; во-вторых, термин приемлем для пациента, поскольку не звучит тревожащий больного термин «необъяснимые»; в-третьих, не подчеркивается роль психогенного фактора, существование которого не вызывает сомнений, однако не осознается больным, а его упоминание обычно вызывает внутреннее сопротивление пациента.

Обсуждаются не только изменения в терминологии, но и перемещение этой категории заболеваний из класса психических заболеваний в неврологические. Очень важными представляются комментарии для этого класса заболеваний, приведенные в DSM-5, которые «рекомендуют устанавливать диагноз при наличии стрессирующих соматических симптомов, в ответ на которые возникают неадекватные мысли, чувства и поведение»[21].

Таким образом, при диагностике функциональных расстройств предлагается не только исключать органическое заболевание, но и выявлять позитивные критерии, т. е. ошибочные представления пациента о заболевании и его последствиях, эмоциональные реакции и изменение поведения в ответ на эти стрессирующие симптомы.

В единую категорию функциональных расстройств этих больных объединяет наличие общих с разными функциональными расстройствами симптомов (коморбидность). Клиницисты часто наблюдают пресечение симптомов, характерных для разных функциональных заболеваний, иногда одновременно, иногда последовательно [22]. Так, пациенты с СРК или неязвенной диспепсией предъявляют жалобы не только гастроэнтерологического характера. При детальном расспросе у них выявляются симптомы, характерные для СХУ, жалобы на боли в груди некардиального генеза, аллергию неясной этиологии. СХУ может сочетаться с проявлениями фибромиалгии [23], предменструального напряжения и головной болью неясной этиологии. Из 12 пациентов с функциональными синдромами 8 жаловались на вздутие живота, 8 — на постоянную головную боль, 6 — на боль в животе, 6 — на хроническую усталость [24]. От 2 до 25 негастроэнтерологических симптомов приходится на одного пациента у 84% больных с СРК, при этом ассоциированные симптомы чаще всего проявляются болью в разных частях тела[25, 26].Почти в 80% симптомы СРК сочетаются с функциональными расстройствами в урологической сфере [27], а в 35—44% — с тазовыми болями [25, 28].Эти факты показывают, что специфика указанных синдромов размывается множеством повторений общих симптомов [24]. Все эти данные поддерживают предположение о том, что пациенты с одним функциональным синдромом соответствуют критериям других функциональных заболеваний. Не случайно возникают вопросы об уникальности каждого отдельного синдрома, о возможности формирования клинической картины заболевания из группы синдромов [24].

По данным ряда исследований, у ¾ пациентов с СРК симптомы сохранялись в течение 10 лет и более после их выявления, что приводило к существенным затратам на повторные обследования и лечение [29].Подобные данные получены и в отношении функциональных неврологических расстройств. Так, через 12 лет ФНС сохранялись у 83% больных, а также появлялись другие ФНС и ФСС, большинство этих больных продолжали оставаться в дистрессе, были инвалидизированы и нуждались в медицинской помощи[30].

Клинический анализ больших выборок больных с СХУ [31],

фибромиалгией [32], СРК [33, 34]инеязвенной диспепсией [35] показал, что существенно чаще эти синдромы встречаются у женщин. Так, соотношение женщин и мужчин с СРК составляет 2—2,5:1 [36], а среди пациентов, обращающихся в специализированные медицинские учреждения, оно достигает 5:1 [37]. Соотношение женщин и мужчин, наблюдавшихся в специализированном гастроэнтерологическом учреждении с СРК составляет 2,5:1 [38]. Эти данные позволяют обсуждать роль половых гормонов в патогенезе функциональных расстройств в разных системах.

У подавляющего большинства больных с функциональными нарушениями можно выявить данные о плохом обращении с ними в детстве, моральном, физическом или сексуальном насилии в семье. Указанные ситуации рассматриваются как чрезвычайный стресс, приводящий к развитию посттравматического стрессового синдрома (ПТСР) с необратимыми изменениям в ЦНС, аппаратах нейроэндокринной и иммунной регуляции [39—41]. Считается, что именно эти нарушения впоследствии играют существенную, если не ведущую роль в формировании и хронизации функциональных расстройств.

Показано, что не только насилие, но и целый ряд факторов, которые нарушают качество взаимодействия между людьми, осуществляющими первичный уход за ребенком в течение первых 18 лет жизни (включая серьезное заболевание матери, семейный разлад, развод), могут оказывать не менее пагубное воздействие на предрасположенность взрослого человека к заболеваниям [42].Данные о роли психосоциальных факторов в дебюте, хронизации и экзацербации симптомов СРК обширны [43]. Детский сексуальный абузус чаще выявлялся в анамнезе больных с СХУ, а также у больных с функциональными заболеваниями ЖКТ в сравнении с органическими[44, 45].У женщин с хроническими тазовыми болями наличие абузуса в анамнезе приводило кгипокортизолемии и нарушениям его колебаний концентрации кортизола в крови, чего не наблюдалось у здоровых женщин [46].Больные с ФНС сообщали о большей частоте физического и сексуального абузуса по сравнению с больными, страдающими аффективными расстройствами. [47].

Выявлена важная роль особенностей личности и эмоциональных расстройств в генезе функциональных заболеваний, их течении и реакции на терапию. Ряд исследований с помощью стандартных личностных опросников показали существенное преобладание по сравнению с контролем таких черт личности, как нейротизм, интроверсия, замкнутость, тревожность, депрессивность, а также личностных расстройств обсессивно-компульсивного, паранояльного, шизоидного и избегательного типа у пациентов с СХУ, психогенным головокружением, СРК [48—50].У этих больных чаще обнаруживают хроническую тревогу, депрессивные и соматоформные расстройства.

Традиционно этой категории больных назначается стандартная терапия, которая носит симптоматический характер: пациенты с ГБН получают обезболивающие препараты, при функциональных заболеваниях ЖКТ назначают ингибиторы протонной помпы, блокаторы H2-рецепторов, антидиарейные или слабительные, при хроничесом невестибулярном головокружении — бетагистины и др. Стандартная симптоматическая терапия или так называемая терапия по требованию, как правило, неэффективна в долговременном аспекте. Ее результаты кратковременны и нередко минимальны. Так, пациенты с СРК годами соблюдают диету, принимают спазмолитики, прокинетики, антидиарейные препараты или слабительные, однако их эффективность непродолжительна и касается только отдельных симптомов. Пациенты с ГБН длительное время принимают анальгетики (нередко в больших дозах) и при этом сами отмечают, что они не облегчают головную боль. Более того, длительный прием анальгетиков приводит к развитию абузуса, что в свою очередь способствует хронизации головной боли.

Функциональные расстройства в общей медицинской практике: диагностика и терапия

Функциональные заболевания – что это такое?

Функциональными заболеваниями сегодня обозначают расстройства, при которых даже тщательное обследование больного не выявляет органических нарушений, которыми можно было бы объяснить имеющиеся симптомы (Reuber et al., 2005). Практически в каждой медицинской специальности существуют такие больные. В таблице 1 представлены функциональные синдромы в практике врачей разных специальностей (Wessely et al., 1999).
Таблица 1. Функциональные синдромы в общей врачебной практике

Функциональные соматические симптомы в 20-25% случаев присутствуют на первичном консультативном приеме и у 35% больных, находящихся в стационаре (Hamilton et al., 1996).

Важно отметить, что качество жизни у больных с функциональными расстройствами (ФР) страдает значительно больше, чем у органических больных: они чаще посещают врачей, им требуется значительно больше диагностических исследований, и, как правило, назначаемая терапия неэффективна.

Традиционно, в этих случаях алгоритм врачебного диагноза строится на негативных данных обследований: нормальных показателях лабораторных анализов, холтеровского мониторирования, ЭЭГ, УЗИ, Рентгенографии, КТ, МРТ, биопсии и других исследований. Отсутствие отклонений от нормы приводит врача к диагнозу «функциональное расстройство» того или другого органа или системы.

С 80-х годов прошлого столетия интерес к этим больным существенно возрастает. В разных областях медицины создаются научные направления, изучающие клинические проявления и патогенез отдельных ФР. К наиболее известным следует отнести «Римский фонд», ставший ведущей организацией в отношении функциональных заболеваний желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) (Drossman et al., 1997, 2006), ассоциацию «Функционально-неврологических расстройств» (Functional Neurological Disorders Society), сообщества и группы, изучающие функциональные вестибулярные расстройства (Staab et al., 2017). Более детальные исследования различных ФР выявили много общих закономерностей в их клинических проявлениях и патогенезе. Тем не менее, врачу трудно представить, что патогенез синдрома раздраженного кишечника, гипервентиляционного синдрома, хронической головной боли напряжения и гиперкинетического синдрома развивается и существует по одним и тем же закономерностям. Все это поставило ключевой вопрос: «Что это – одно заболевание или множество?» (Wessely et al., 1999). В результате были сформулированы позитивные критерии функциональных заболеваний, которые приведены в таблице 2 (Дюкова с соавт., 2017).

Таблица 2. Критерии позитивного диагноза функциональных расстройств

В 11-й версии Международной классификации болезней (МКБ-11) вместо термина «соматоформные расстройства» предлагаются термины с более позитивным контентом: «синдром телесного дистресса» (англ.: bodily distress syndrome) и «дисфункциональные синдромы». Для обозначения соматических и неврологических симптомов, не имеющих органической причины, были предложены термины «функциональные соматические симптомы» (ФСС) и «функциональные неврологические симптомы» (ФНС).

Важность использования критериев позитивной диагностики ФР диктуется необходимостью раннего диагноза, поскольку длительное течение заболевания закономерно приводит к его хронизации и соответственно к ухудшению прогноза эффективности терапии.

Терапия функциональных расстройств

Подавляющее большинство больных с ФР наблюдаются и получают лечение либо у неврологов, либо у врачей общей медицинской практики. Доминирование в клинической картине астении, болевых и вегетативных синдромов, скрытый характер эмоциональных расстройств нередко побуждает врачей использовать в терапии преимущественно соматотропные препараты: гипотензивные и вегетотропные препараты, аналгетики, сосудисто-метаболическую терапию, антиоксиданты, адаптогены и т.д. И только в случае явных эмоциональных расстройств в терапию могут быть включены транквилизаторы. Подобная терапия нередко оказывается неэффективной, подрывая веру больного в возможность излечения и способствуя хронизации процесса.

Уже при первом контакте врач должен определить дальнейшую стратегию ведения больного. Если алгоритм лечения того или иного органического симптома врач хорошо себе представляет, то терапия такого больного ставит его в тупик. Традиционно назначаются препараты «неопределенного» и «сомнительного» действия: метаболические, имунокоригирующие, сосудистые, ноотропные и т.д. Как правило эффект от этих препаратов сопоставим с эффектом плацебо.

Несмотря на то, что наиболее очевидными в клинической картине являются боли и вегетативные расстройства, в настоящее время психофармакология является базовым методом лечения. Существенная роль принадлежит и психотерапии.

Основными задачами терапии ФР являются:

купирование ведущего симптома или синдрома;
воздействие на вторичные синдромы (тревогу, фобии, в том числе агорафобию, депрессию, астению);
профилактика рецидивов и дальнейшего прогрессирования болезни.

С этой целью применяются: симптоматическая, патогенетическая и профилактическая терапия. Иногда достаточно разъяснительной беседы врача о сути заболевания, возможно, в сочетании плацебо-терапией. Проведенные исследования показали, что у 35–42% больных, страдающих ФР, удалось добиться существенного улучшения только с помощью плацебо-терапии (Dyukova et al., 1992).

Симптоматическая терапия направлена на быстрое купирование ведущего симптома. Этот этап терапии преследует несколько целей. Во-первых, быстрое облегчение состояния больного, что само по себе несет психотерапевтический эффект, поскольку снимает страх угрожаемого и неизлечимого заболевания. Во-вторых, купирование ведущего симптома предотвращает хронизацию процесса. Так, быстрое и раннее купирование острых болей в спине предотвращает развитие стойкого мышечного спазма, являющегося важным патогенетическим механизмом формирования хронических болей в спине. Ранее и успешное купирование панической атаки предотвращает развитие агорафобического синдрома и ограничительного поведения, являющимися основными факторами социальной инвалидизации больных с функциональными расстройствами.

Симптоматическая терапия может включать различные подходы. Для большинства функциональных симптомов в качестве симптоматической терапии применяются фармакологические препараты – так называемое «лечение по требованию»: для купирования чувства тошноты – прокинетики (церукал), для уменьшения тахикардии – бета-адреноблокаторы, для снятия болей – нестероидные противовоспалительные препараты и миорелаксанты, для купирования диареи – антидиарейные препараты (лоперамид), панических атак – транквилизаторы. Необходимо помнить и объяснять больному, что это лечение действует по принципу «здесь и сейчас» и является кратковременной терапией, которая по мере действия основной патогенетической терапии будет отменена. Более того, процесс излечения больного характеризуется уменьшением потребности в этих «спасительных» лекарствах. Нередко больной еще сам не осознает заметного улучшения в своем состоянии, и врач может дать ему это понять, если в беседе акцентирует внимание на очевидном снижении количества лекарств «по требованию», принятых на последней неделе. Таким образом, больному предметно доказывают эффективность действия патогенетической терапии.

Патогенетическая терапия ориентирована на предупреждение повторного появления пароксизмальных проявлений (панических атак, психогенных припадков, болевых приступов и пр.), регресс абузусного фактора, купирование тревоги ожидания, агорафобического синдрома и ограничительного поведения, вторичной депрессии, астении и других мотивационных расстройств.

Последние 40 лет препараты, обозначаемые в медицинских справочниках как антидепрессанты (АД), получили широкое распространение в общей медицинской практике. И хотя название этой большой группы препаратов и официальные показания для их применения утверждают, что их следует применять только при депрессии и коморбидной тревоге в рамках психиатрических расстройств, тем не менее, многолетний врачебный опыт и данные современных исследований свидетельствуют, что эти препараты эффективны не только при депрессии, но и при хронической тревоге, агрессии, дисфории, булимии и самых разнообразных функциональных соматических и неврологических заболеваниях, с которыми часто встречаются врачи общей практики.

В многочисленных мультицентровых плацебо-контролируемых исследованиях показано, что базовыми препаратами в лечении функциональных расстройств являются антидепрессанты (Kroenke, 2007). АД эффективны при хронических болевых синдромах различной локализации (Dharmshaktu, 2012; Fishbain, 2000), хроническом функциональном головокружении (Lin, 2013), функциональном расстройстве ЖКТ (Bixquert-Jiménez, 2005; Clouse, 1994), панических расстройствах (Gorman, 1997; Freire, 2011), астеническом синдроме (Pae, 2009). Причем АД эффективны, независимо от того, сочетаются ли эти синдромы с депрессией или нет, а дозы, применяемые для лечения ФР существенно ниже, чем для лечения большого депрессивного расстройства.

Необходимо отметить, что выраженные побочные эффекты у ряда АД, в частности, у трициклических АД, существенно снижают возможности их применения, особенно в амбулаторной практике. Поэтому препаратами первого выбора в настоящее время являются препараты из группы селективных блокаторов обратного захвата серотонина (СИОЗС) (флуоксетин, флувоксамин, сертралин, пароксетин, циталопрам и эсциталопрам) и селективных блокаторов обратного захвата серотонина и норадреналина (СИОЗСН) (венлафаксин, дулоксетин и милнаципран).

Выбор препарата определяется, главным образом, клинической картиной болезни и особенностями действия препарата. При определении дозы могут быть полезны следующие правила:

Учитывая индивидуальную чувствительность и тревожную мнительность этой категории больных, начинать терапию желательно с малых доз (1/4-1/2 планируемой дозы) с постепенным наращиванием их течение 3-5 дней.
Критерием предельности дозы может быть выраженность побочных явлений, не исчезающих в течение 3-5 дней.
Рекомендуется суточное распределение препарата в зависимости от гипногенного эффекта.

Перед назначением курса медикаментозной терапии врач должен объяснить больному основные принципы терапии и предупредить о возможных трудностях в процессе лечения. В этой беседе необходимо подчеркнуть следующие моменты:

Суть проводимого лечения состоит в том, что оно направлено на предотвращение повторного возникновения симптомов и социальную адаптацию больного.
Возможна отсроченность эффекта терапии; у большинства пациентов эффект АД проявляется с латентным периодом в 14–21 день от начала их применения в полной дозе.
Курс лечения должен быть длительным, иногда может продолжаться до года.
Резкая отмена препаратов на любом этапе лечения может привести к обострению болезни, поэтому отмена препарата производится постепенно.

Важным аспектом лечения является психотерапия, направленная на формирование новых паттернов и стереотипов поведения, правильных когниций, мотиваций, эмоционально-аффективных и поведенческих реакций.

В 1998 году был проведен мета-анализ рандомизированных плацебо-контролируемых исследований эффективности антидепрессантов при психогенных болевых синдромах. Из 155 публикаций были отобраны 11 исследований, которые соответствовали условиям анализа. Результаты показали, что у этой категории больных АД снижают интенсивность боли достоверно больше, чем плацебо (Fishbain et al., 1998, 2000). В другом исследовании показана достоверно большая эффективность антидепрессантов при лечении больных с соматоформными болями, у которых боль являлась ведущим синдромом (89 пациентов), в отличие от больных, где ведущими были ФНС (185 пациентов), а боль была сопутствующим расстройством. В то же время следует отметить, что в первой группе достоверно чаще были представлены депрессивные расстройства, как манифестные, так и ларвированные, или скрытые (Heinemann, 2003). Широкий ассортимент антидепрессантов сегодня позволяет выбирать препарат в зависимости от спектра его побочных действий, дополнительных эффектов (стимулирующего или седативного действия), влияния на аномальные поведенческие паттерны.

В научной литературе существует достаточно публикаций, посвященных эффективности венлафаксина в лечении функциональных расстройств. Показано, что препарат существенно уменьшает выраженность боли в случае головных болей напряжения (Zissis, 2007), фибромиалгии (Dwight et al., 1998; Sayar et al., 2003) и других болевых синдромах, в том числе и нейропатических (Grothe Dale et al., 2004). Эффективность препарата существенно возрастает, если боль ассоциирована с депрессией (Heinemann, 2003). Венлафаксин эффективен не только при депрессии, но и при тревожных расстройствах –ГТР, панических расстройствах, социальных фобиях. Известно, что тревога является ведущим патогенетическим звеном в развитии и поддержании функционально-соматических расстройств.

В настоящее время фармакологическая фирма Egis выпускает венлафаксин под торговым названием «ВЕЛАКСИН» в 2-х формах: в виде таблеток по 37.5 и 75 мг, а также в виде капсул по 75 и 150 мг. Преимущество препарата в виде капсул состоит в их пролонгированном действии. Так, пациент в начале лечения может принимать минимальную дозу в виде ½ таблетки 37.5 мг и, постепенно повышая дозу, довести ее до 75 мг, а затем уже переходить на 1 капсулу (75 мг) пролонгированного действия. Таким образом удается повысить комплаентность пациента к терапии и достичь адекватной дозы.

Список литературы

Bixquert-Jiménez M, Bixquert-Pla L. Antidepressant therapy in functional gastrointestinal disorders. Gastroenterol Hepatol. 2005; 28 (8):485–92.
Clouse RE, Lustman PJ, Geisman RA, Alpers DH. Antidepressant therapy in 138 patients with irritable bowel syndrome: a five-year clinical experience. Aliment Pharmacol Ther. 1994; 8(4):09–16.
Dharmshaktu P, Tayal V, Kalra BS. Efficacy of antidepressants as analgesics: a review. J Clin Pharmacol, 2012; 52(1):6–17.
Drossman DA, Whitehead WE, Camilleri M. Irritable bowel syndrome: a technical review for practice guideline development. Gastroenterology. 1997; 112:2120–2137
Drossman DA. The functional gastrointestinal disorders and the Rome III process. Gastroenterology 2006; 130:1377–1390.
Dwight MM, Arnold LM, O’Brien H, Metzger R, Morris-Park E, Keck PE Jr. An open clinical trial of venlafaxine treatment of fibromyalgia. Psychosomatics 1998; 39:14–7.
Dyukova GM, Shepeleva IP, Vorob’eva OV. Treatment of vegetative crises (panic attacks). Neurosci Behav Physiol, 1992; 22(4):343–5.
Fishbain D. Evidence-based data on pain relief with antidepressants. Ann Med, 2000; 32(5): 305–16.
Fishbain D.A., Cutler R.B., Rosomoff H.L., Rosomoff R.S. Do antidepressants have an analgesic effect in psychogenic pain and somatoform pain disorder? A meta-analysis // Psychosom-Med. 1998; 60(4):503–509.
Freire RC, Hallak JE, Crippa JA, Nardi AE.New treatment options for panic disorder: clinical trials from 2000 to 2010. Expert Opin Pharmacother, 2011; 12(9):1419–28.
Functional Neurological Disorders Society
Gorman JM. The use of newer antidepressants for panic disorder. J Clin Psychiatry, 1997; 58 Suppl 14:54–8;
Grothe Dale R., Scheckner Brian, Dominick Albano, Treatment of Pain Syndromes with Venlafaxine. Pharmacotherapy 2004; 24(5):621–629.
Hamilton J, Campos R, Creed F. Anxiety, depression and management of medically unexplained symptoms in medical clinics. J R Coll Physicians 1996; 30:18–21.
Heinemann A.C. Klinicher und diagnostischer Stellenwert von Schmerzsymptomen bei 274 Patienten einer neurologischen Universitätsklinik mit psychogenen Symptomen. 2003.
Kroenke K. Efficacy of treatment for somatoform disorders: a review of randomized controlled trials. Psychosom Med. 2007; 69(9):881–888.
Lin E, Aligene K. Pharmacology of balance and dizziness. NeuroRehabilitation. 2013;32(3):529–42.
Pae CU, Marks DM, Patkar AA, Masand PS, Luyten P, Serretti A. Pharmacological treatment of chronic fatigue syndrome: focusing on the role of antidepressants. Expert Opin Pharmacother, 2009, 10(10): 1561–70.
Reuber M. et al. Functional symptoms in neurology: questions and answers J Neurol Neurosurg Psychiatry 2005,76:307–314.
Sayar K, Aksu G, Ak I & Tosun M. Venlafaxine treatment of fibromyalgia. The Annals of Pharmacotherapy 2003; 37: 1561–1565
Staab J.P. et al. Diagnostic criteria for persistent postural-perceptual dizziness (PPPD): Consensus document of the committee for the Classification of Vestibular Disorders of the Bárány Society // J. Vestib. Res. 2021. Vol. 27, № 4. P. 191–208.
Wessely S, Nimnuan C, Sharpe M. Functional somatic syndromes: one or many? Lancet. 1999; 354 (11):936–9.
Zissis NP, Harmoussi S, Vlaikidis N, Mitsikostas D, Thomaidis T, Georgiadis G, Karageorgiou K. A randomized, double-blind, placebo-controlled study of venlafaxine XR in out-patients with tension-type headache. Cephalalgia. 2007; 27(4):315–24.
Дюкова Г.М. с соавт. Функциональные расстройства: систематика клинических проявлений и патогенез. ЖУРНАЛ НЕВРОЛОГИИ И ПСИХИАТРИИ им. Корсакова, 12, 2021, 137-144. doi: 10.17116/jnevro2016116121

Эффективность мультимодальной терапии

Многочисленными мультицентровыми плацебо-контролируемыми исследованиями показано, что в лечении всех функциональных расстройств наиболее эффективными являются информационно-образовательные программы [51], когнитивно-поведенческая психотерапия, физиотерапевтическая реабилитация, в том числе дозированная физическая нагрузка и применение антидепрессантов. Эффективность применения этих методов показана при СХУ [52], функциональном головокружении [4], фибромиалгии [53], CРК [54], ФНС [55].

Ключевыми понятиями в терапии больных функциональными расстройствами являются психологическая вовлеченность в процесс терапии с осознаванием и приятием собственных мыслей, чувств и состояния без критики и осуждения. В этом контексте в англоязычной литературе используется термин «mindfulness» — «безоценочное осознавание». Назначение этого направления терапии — когнитивная регуляция восприятия симптомов [56].

Известно, что базовыми препаратами для лечения хронических болевых синдромов различной локализации являются антидепрессанты (АД) [57]. Они эффективны, независимо от того, сочетается хроническая боль с депрессией или нет. АД оказались эффективными не только для лечения эмоциональных расстройств и боли, но и в отношении таких нарушений, как тахикардия, диспное, частота и характер стула, постуральное фобическое головокружение и пр. [58—60]. Так, в 16-ти недельном проспективном исследовании эффективности сертралина у пациентов с хроническим субъективным головокружением было показано, что в дозе 25 – 200 мг/сут (средняя доза 100 мг/сут) препарат вызывал более 50% редукции головокружения у 73% больных, а у 40% — полной ремиссии [59].