Древний римский поэт Публилий Сир справедливо заметил, что «страх смерти хуже самой смерти». С ним легко согласится любой человек, страдающий вегето-сосудистой дистонией, и даже внесёт маленькую поправку в высказывание: страх смерти при ВСД настолько хуже самой смерти, что вся жизнь кажется бесполезным страданием. ВСДшники настолько устают от собственной головы и бесконтрольных фобий, что порой завидуют животным и их блаженному неведению.
Со стороны такое поведение может показаться странным, нелогичным, нездоровым (что в какой-то степени оправданно). Человек, который никогда не сталкивался с ВСД, неврозами и паническими состояниями, просто не способен пропустить через себя весь тот ужас, который ежедневно испытывает ВСДшник. «Прекрати, достал! Лучше бы пошёл и прогулялся с друзьями, чем сидеть в четырёх стенах и забивать голову ерундой!» – вот что регулярно слышат ВСДшники от домочадцев. И беспомощность только усиливается.
«Никто не спасёт: ни врачи, ни близкие. Никто мне не верит!»
Почему возникает страх смерти при ВСД
Страх внезапной смерти – танатофобия – не такое уж редкое явление. Эта фобия проявлялась у людей во все времена, и не только у ВСДшников. Причины танатофобии до конца не изучены, но уже выявлено, что навязчивый страх смерти возникает у слишком впечатлительных, мнительных людей, тех, кто страдает ипохондрией и много думает о будущем.
Пусковой кнопкой для развития фобии может послужить трагическая смерть знакомого или близкого, кризис среднего возраста с переоценкой жизненных приоритетов, избыток негативной информации из интернета или телевидения.
Страх смерти при ВСД запускается, как правило, в процессе первой в жизни панической атаки. Даже если психика больного героически выдерживает незнакомое состояние, в подсознании навсегда откладывается мысль: однажды я чуть не умер… Многие ВСДшники вспоминают свою первую паническую атаку как трагическое событие (аварию, пожар, травму).
Если паническая атака впервые случается у подростка, ему особенно сложно адекватно отнестись к этому мучительному состоянию. Ведь всё совсем недавно было хорошо. Да, голова кружилась, пульс иногда учащался, но это не пугало так сильно. А когда тело вдруг задрожало, словно пронизываемое электричеством, ноги и руки сделались холодными, а сердце забилось в каждой вене и в ушах – больной не просто испугался, он поддался панике, полностью окунулся в тот адреналин, который гулял по крови. И скорая, приободрив, сказала, что в таком возрасте не умирают.
Бессонница при вегетативной дисфункции
Важно: Бессонница (инсомния) очень часто сопровождает ВСД, причем нарушение сна может являться как причиной, так и следствием вегетативных нарушений.
Недостаточный отдых на фоне инсомнии может послужить «спусковым механизмом», который приведет к развитию ВСД или ее обострению. С другой стороны вегетативная дисфункция нередко приводит к нарушению сна.
Болезнь может стать причиной целого ряда неврологических нарушений. Для человека, страдающего вегетативной дисфункцией, свойственны тревожность, немотивированное чувство страха, негативные эмоции и нервное напряжение. Все это не может не сказаться на качестве сна. Бессонница проявляется проблемами с засыпанием, частыми пробуждениями и недостаточно глубоким сном, не позволяющим полноценно отдохнуть. Нарастающее истощение нервной системы приводит к ухудшению памяти и способности к концентрации внимания и часто становится причиной снижения иммунитета и обострения хронических заболеваний.
Как развивается фобия смерти при ВСД?
Оставшись в подсознании, навязчивый страх внезапной смерти подкреплялся каждый день, каждый месяц и год – то по новостям покажут чью-то гибель, то в семье знакомых случится трагедия, то сам больной начнёт перемалывать в памяти все свои ощущения и мысли в период криза. Последующие панические атаки – а они уже не оставляют в покое – только подливают масла в огонь.
С каждым разом ВСДшник всё сильнее опасается за свою жизнь. Он превращается в ипохондрика: начинает читать тонны информации о сердечных заболеваниях, приступах, инсультах, «примерять» симптомы на себя и, что удивительно, находить сходства. Теперь любое жжение за грудиной он считает началом инфаркта. Споткнулся о порог – это инсульт, потеря координации. Периодически больной даже проверяет себя на наличие инсульта: поднимает обе руки, улыбается перед зеркалом – не дай бог заметит какую-то асимметрию.
Измерение пульса теперь стало обыденным делом – как чистка зубов, только чаще. Намного чаще. Вместо человеческих друзей – тонометр, Корвалол, Анаприлин, закладки на медицинских форумах. Терапевты, фельдшеры, домочадцы могут сколько угодно опровергать подозрения больного. Но ВСД и навязчивые мысли о смерти – неразделимые понятия.
Как победить страх смерти при ВСД
Если дистония не является болезнью, то танатофобия – это настоящее психическое расстройство, и оно требует мер. Терапевт тут бессилен, нужен психолог, а в тяжелых случаях психиатр который назначит противтревожные препараты.
Пока страх внезапной смерти ещё не обрёл тяжёлую форму, ВСДшники могут горячо обсуждать его на своих форумах, даже подшучивать друг над другом. Но если хоть какой-то случайный пользователь «посмеет» опустить шутку или замечание, накинутся гурьбой и заклюют.
Ведь в глубине души они прекрасно понимают, что до сих пор не справились – и, возможно, уже не справятся. У некоторых может сложиться иллюзия контроля своих фобий, но как она красочно разбивается об очередной айсберг панической атаки.
К чему приводит навязчивый страх смерти при ВСД, когда обретает тяжёлую форму?
- Обсессивно-компульсивное расстройство, которое изводит больного своими «ритуалами». Пример: больному приходит сиюминутная мысль о том, что если он три раза не прикоснётся лбом к выходной двери, вечером он умрёт. Мысль настолько навязчива, что у человека нет ни единого шанса противостоять ей. Он идёт и прикасается лбом к двери. Ладно, а если это происходит на работе, на автобусной остановке, в магазине перед витриной? Кому-то смешно, а кто-то действительно выполняет эти ритуалы в ущерб собственной репутации!
- Человек перестраивает свою жизнь так, чтобы шагать в ногу со своей фобией. Он перестаёт общаться со многими друзьями, избегает контактов с людьми, практически не выходит из дома: ведь смерть ожидает на каждом углу.
- Если человек боится что умрет от какой то смертельной болезни, то он может буквально не вылезать из больницы, проходить бесконечные обследования. В тяжелых случаях человек боиться оказаться в месте труднодоступном для скорой помощи, например, за городом.
- Повседневные дела и работа становятся непосильным грузом, отнимая всё больше энергии. Человек не в состоянии сделать простые вещи.
- Стресс меняет многие органические функции, самочувствие резко ухудшается, панические атаки настигают чаще обычного. Из за этого стресса появляется хроническая усталость и депрессия.
Поэтому очень важно не запускать проблему. И как только она появилась — сразу обратиться к психологу. Чем раньше начать работу с психологом — тем проще будет победить страх внезапной смерти.
Психовегетативный синдром, ассоциированный с тревогой (вопросы диагностики и терапии)
О статье
17588
0
Регулярные выпуски «РМЖ» №23 от 29.11.2006 стр. 1696
Рубрика: Неврология
Автор: Воробьева О.В. 1 1 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Минздрава России (Сеченовский Университет), Москва, Россия
Для цитирования:
Воробьева О.В. Психовегетативный синдром, ассоциированный с тревогой (вопросы диагностики и терапии). РМЖ. 2006;23:1696.
Вегетативная (вегето–сосудистая) дистония – диагностическая категория, чрезвычайно часто используемая врачами. Как правило, большинство практикующих врачей под термином вегетативная дистония понимают психогеннообусловленные полисистемные вегетативные нарушения. Однако недопустимо употреблять термин вегетативная дистония в качестве нозологического диагноза. В то же время весьма полезно использовать этот термин при формулировке синдромального диагноза, на этапе уточнения категории психопатологического синдрома, сопряженного с вегетативными нарушениями. При анализе клинических проявлений вегетативной дистонии целесообразно разделять психопатологические симптомы и сопряженные с ними вегетативные расстройства.
Вегетативные расстройства Вегетативные нарушения затрагивают практически все функциональные системы организма (табл. 1). Но больные часто предъявляют жалобы, характерные для какой–либо одной функциональной системы, исходя из собственных или куртуральных представлений о значимости того или иного органа в организме. Наиболее часто пациенты описывают сердечно–сосудистые симптомы. Тщательный распрос пациента поможет выявить полисистемные нарушения, что является важнейшим диагностическим критерием вегетативной дистонии. Также для врача важно оценить не только симптом, представляющийся наиболее важным для пациента и выдвигаемый им как главная жалоба, но и симптомы, сопровождающие актуальную жалобу. Вегетативные симптомы могут быть сопряжены с: • нарушениями сна (трудности засыпания, чуткий поверхностный сон, ночные пробуждения) • раздражительностью по отношению к обычным жизненным ситуациям (например, повышенная чувствительность к шуму) • чувством постоянной усталости • нарушением внимания • изменением аппетита • нейроэндокринными расстройствами. Для диагностики также важна динамика вегетативных нарушений. Вегетативные жалобы очень «подвижны»: один симптом заменяется на другой, меняется интенсивность то одного, то другого симптома. «Подвижность» симптомов – одна из характернейших черт вегетативной дистонии. Психопатологическая составляющая вегетативной дистонии Психические нарушения облигатно сопровождают вегетативную дисфункцию. Однако тип психического расстройства и степень его выраженности широко варьируют у различных больных. Психические симптомы часто скрываются за «фасадом» массивной вегетативной дисфункции, игнорируются больным и окружающими его лицами. Умение врача «увидеть» у пациента, помимо вегетативной дисфункции, психопатологические симптомы является решающим в диагностике. Чаще всего вегетативная дисфункция сопряжена с эмоционально–аффективными расстройствами: тревога, депрессия, смешанное тревожно–депрессивное расстройство, фобии, истерия, ипохондрия. Лидером среди психопатологических синдромов, ассоциированных с вегетативной дисфункцией, является тревога. Тревога — это сигнал об угрожающих изменениях в организме или внешнем мире, и в связи с этим она играет приспособительную роль; однако если она выражена чрезмерно, то, напротив, мешает нормальной жизнедеятельности. Наиболее знакомо всем состояние, возникающее при появлении опасности и проявляющееся потливостью ладоней, нервной дрожью, сердцебиением. Тревожные расстройства – группа синдромов, характеризующаяся чрезмерным волнением, интенсивным страхом, внутренним напряжением и/или соматическими симптомами при отсутствии реальной ситуации угрозы (табл. 2). Тревожные нарушения чрезвычайно распространены. Около 50% индивидуумов в обществе имеют либо отдельные тревожные симптомы, либо синдромально очерченные депрессивные или тревожные расстройства. Фармакоэкономические исследования свидетельствуют, что треть от всех затрат на лечение в целом психических заболеваний приходится на лечение тревоги. Для всех этих патологических состояний характерны как общие тревожные симптомы, так и специфические. Вегетативные симптомы, преимущественно связанные с повышением симпатического тонуса, рассматриваются среди общих тревожных симптомов. Наиболее часто встречаемые общие симптомы тревоги представлены в таблице 3. Специфические симптомы тревоги, касающиеся типа формирования и течения тревоги, определяют конкретный тип тревожного расстройства (табл. 4). Недавние эпидемиологические исследования показали высокую распространенность пациентов с мягкими (подпороговыми) тревожными расстройствами в популяции. Подпороговой тревогой называют два и более тревожных симптома, присутствующих одновременно у индивидуума в течение, как минимум, двух недель и приводящих к социальной дезадаптации. Лица с подпороговой тревогой не полностью удовлетворяют критериям какого–либо тревожного расстройства. У этих пациентов недостаточно критериев (симптомов) для диагностики заболевания. Основное проявление заболевания составляют неспецифические вегетативные симптомы. К сожалению, наличие у пациента отдельных тревожных симптомов не рассматривается им и его окружением как патологическое состояние и не является достаточно побудительным стимулом для обращения к врачу за помощью. Вместе с тем субтревожные состояния таят в себе потенциальную опасность. Без лечения тревожные симптомы могут персистировать, часто утяжеляясь и достигая развернутых тревожных синдромов. Тревожные симптомы могут осложниться депрессией и другими психическими заболеваниями. Закономерно, что с прогрессированием заболевания психические симптомы тревоги дезактуализируются и на первый план в клинической картине выступают прогрессирующие вегетативные симптомы. Таким образом, хронизация психического и вегетативного компонентов ПВС – параллельные процессы. Вероятно, «изменчивые» вегетативные симптомы непонятного для больного происхождения и ипохондрическая фиксация на них образуют «порочный круг«. Хронизации тревоги в большой степени способствуют неадекватные и несвоевременные лечебные мероприятия. Изучение качества жизни у лиц с субсиндромальной тревогой показало, что по параметрам профессиональной и социальной активности снижение качества жизни у них сопоставимо с пациентами, имеющими развернутое тревожное расстройство, и достоверно хуже по сравнению со здоровыми лицами. В отношении панического расстройства было показано, что полный синдром оказывает больший эффект на функционирование личности, чем редкие панические атаки (как минимум, одна атака в 6–месячный период до начала эпидемиологического обследования), но пациенты с редкими атаками имеют достоверно более сниженное качество жизни, чем здоровая популяция. Эти находки не удивительны, поскольку близкие данные имеются в отношении популяции с субпороговой депрессией и со смешанными тревожно–депрессивными состояниями. Бесспорно, что благодаря столь значительной распространенности в популяции субпороговые тревожные расстройства редуцируют социальную и профессиональную активность общей популяции больше, чем собственно синдромальные тревожные расстройства. Таким образом, субпороговые тревожные расстройства наносят больший вред обществу, чем полностью удовлетворяющие диагностическим критериям тревожные расстройства. Важно, что субпороговые тревожные расстройства находятся в фокусе внимания исследователей только в последние годы. Между тем диагностика и лечение субпороговых тревожных расстройств снижает в обществе заболеваемость развернутыми тревожными синдромами. Поэтому даже отдельные симптомы тревоги требуют проведения активных терапевтических мероприятий. Терапия психовегетативного синдрома Так называемые вегетотропные (анаприлин, пророксан, беллоид, белласпон и др.) и сосудисто–метаболические (циннаризин, винпоцетин, пентоксифиллин, пирацетам, церебролизин) препараты, ранее широко используемые для коррекции вегетативных нарушений, в настоящее время практически не используются в силу их низкой эффективности. Допустимо использовать лишь отдельные препараты (b–блокаторы, бетагистин, сульбутиамин и др.) как дополнительные, симптоматические средства для коррекции наиболее значимых для больного симптомов. Терапевтическую стратегию необходимо выстраивать в зависимости от типа доминирующего расстройства психопатологической составляющей синдрома. Поскольку чаще всего вегетативная дисфункция ассоциирована с тревожными расстройствами, лидерами в терапии вегетативной дистонии являются препараты, обладающие анксиолитическим эффектом. Выбор препарата зависит от степени выраженности уровня тревоги и длительности заболевания. При развернутом тревожном расстройстве в течение длительного времени препаратами так называемого первого выбора были анксиолитики бензодиазепинового ряда. Бензодиазепины до сих пор являются лучшим методом кратковременной терапии тревоги. Эти препараты достаточно легко переносятся и дают самый быстрый терапевтический эффект. Наиболее существенной проблемой в использовании бензодиазепинов является развитие привыкания и зависимости. Поскольку эти побочные эффекты существенным образом зависят от дозы, длительности приема, в последнее время наметилась отчетливая тенденция использования низких дозировок и коротких курсов терапии, которые обычно не превышают четырех недель. При хронической тревоге альтернативой применения бензодиазепинов является психотерапия (предпочтительна когнитивная поведенческая терапия) или назначение препаратов других групп. Перспективными являются антидепрессанты, в особенности блокаторы обратного захвата серотонина (СИОЗС). Антидепрессанты не вызывают привыкания и зависимости и, кроме того, показывают лучшие отдаленные результаты лечения. Хотя при длительном применении все антидепрессанты оказывают анксиолитический эффект, но в инициальном периоде лечения (первые 2–4 недели) они по–разному влияют на тревогу. Активирующие препараты, например, флуоксетин, имипрамин, могут вызывать значительное повышение тревожности. Кроме того, классические трициклические антидепрессанты у пациентов с превалированием в клинической картине вегетативной дисфункции могут усугубить имеющуюся вегетативную дисфункцию за счет побочных эффектов (тахикардия, сухость во рту, тошнота, ортостатическая гипотензия и др.). Усугубление вегетативной дисфункции может быть причиной отказа пациента от приема лекарства. Поэтому в качестве препаратов первого выбора для лечения хронических тревожных нарушений все чаще рассматриваются селективные антидепрессанты – СИОЗС, которые практически не вызывают поведенческой «токсичности» и имеют существенно более благоприятный спектр побочных эффектов. Учитывая отставленный эффект антидепрессантов, возможно, а иногда даже необходимо назначение анксиолитических препаратов в течение первых 2–4 недель терапии антидепрессантом. В этом случае следует рассматривать анксиолитик только как определенный «терапевтический мост» – дополнительное терапевтическое средство, назначаемое на короткий срок. Некоторые противоэпилептические препараты последней генерации (габапентин, прегабалин, леветирацетам, ламотриджин и др.) показывают высокий эффект в отношении редукции генерализованного тревожного расстройства. Рассмотренные классы препаратов, используемые для лечения тревоги, могут плохо переноситься некоторыми пациентами из–за развития побочных эффектов, что в конечном итоге нивелирует их эффективность. Официнальные препараты растительного происхождения, имеющие существенно меньше побочных эффектов рассматриваются в качестве альтернативной терапии у этой категории пациентов. Препараты растительного происхождения также могут использоваться для усиления эффективности рецепторных препаратов. Лечение мягкой тревоги может вызвать определенные затруднения, поскольку практически отсутствуют исследования, основанные на принципах доказательной медицины, по лечению субпороговых, тревожных состояний. Поэтому выбор терапии при этих состояниях в большой степени эмпирический. При кратковременном субсиндромальном или мягком тревожном расстройстве традиционно используются растительные успокаивающие сборы или препараты на их основе. Комбинация мелиссы и валерианы проверена как историческим опытом в свободной клинической практике, так и в клинико–экспериментальных работах. Например, показано, что данная комбинация успешнее нивелирует симптомы лабораторно–индуцированного стресса, чем каждое средство в отдельности. Причем в равной мере подавляет как психические, так и соматические (вегетативные) симптомы тревоги. Это «вегетотропное» свойство позволяет с успехом использовать данную комбинацию для лечения мягких тревожных расстройств, часто представленных преимущественно вегетативными симптомами. Среди официнальных препаратов, содержащих мелиссу и валериану, российским клиницистам наиболее известен препарат Персен (фармацевтическая ). Персен содержит экстракт валерианы (50 мг), экстракт мяты перечной (25 мг) и экстракт мелиссы (25 мг). Наряду с таблетированной формой имеется препарат в капсулах (Персен Форте), содержащий 125 мг экстракта валерианы. Все содержащиеся в препарате активные вещества усиливают и дополняют друг друга. Персен в капсулах имеет очевидные преимущества перед таблетированным препаратом валерианы с точки зрения удобства приема для больного. Ведь в 2 капсулах форте (эффективная дозировка для взрослого 1–2 капсулы) содержится 250 мг экстракта валерианы, что эквивалентно 13 обычным таблеткам экстракта валерианы. Таким образом, прием Персена положительно влияет на комплаентность больных. Персен назначают взрослым – по 2 табл. 2–3 раза в сутки; детям от 3 лет – по 1 табл. 1–3 раза в сутки; Персен Форте – взрослым и детям старше 12 лет – по 1–2 капс. 2–3 раза в сутки. При бессоннице – 1–2 капс. за 1 ч перед сном. Большим преимуществом Персена перед другими препаратами является его свойство не влиять на структуру сна и не вызывать дневной седации. Это позволяет широко использовать Персен у лиц, ведущих активный образ жизни, в том числе выполняющих оперативную работу, управление транспортом. Несмотря на то, что экстракт валерианы метаболизируется системой цитохрома Р450, он практически не влияет на метаболизм других препаратов, поэтому Персен может без опасений использоваться у пациентов, получающих хроническое лечение. Препарат интересен тем, что эффективен как быстродействующее симптоматическое средство (когда необходимо быстро купировать симптомы тревожности, волнения) и при курсовом приеме (для лечения стрессовых состояний, тревожных и фобических расстройств). Безопасность Персена делает его препаратом выбора для лечения тревоги в наиболее уязвимых группах (подростки и пожилые лица). Таким образом, Персен является препаратом выбора для коррекции психовегетативного синдрома, ассоциирующегося с тревогой. Кроме того, препарат можно назначать здоровым людям в качестве профилактического средства. Имеющиеся на сегодняшний день данные о спектре клинических эффектов растительных экстрактов, входящих в состав препарата Персен и Персен Форте, его хорошей переносимости, позволяют с успехом применять препарат в клинической практике.
Контент доступен под лицензией Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0 Всемирная.
Поделитесь статьей в социальных сетях
Порекомендуйте статью вашим коллегам
